Сегодня на долю нашей страны вновь выпадает задача по спасению от подлого и вредоносного диктата США тех стран, которые еще сохранили свою самостоятельность. О внешнеторговом фокусе и Евросоюзе, утратившем социально-экономическую стабильность, а также о работе российского правительства и итогах Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ-2022) генеральный директор "Регионов России" Ольга Чернокоз поговорила с Заместителем Председателя Государственной Думы Александром Бабаковым:

– Александр Михайлович, чем ПМЭФ в этом году отличается от предыдущих?

– Главное отличие – ситуация, в которой мы сейчас находимся. Происходящее затронуло всех и стало своеобразным индикатором для многих не только внутри страны, но и за ее пределами. Те, кто приехал в этом году на форум в Санкт-Петербург, демонстрируют готовность видеть в России полноценного партнера. Еще одной отличительной чертой стало более активное участие представителей Африки и Латинской Америки. Возможно, наших африканских и латиноамериканских партнеров раньше смущало массовое присутствие представителей Европы, США и Канады, хотя для нас оно редко было эффективным. Теперь коллеги увидели, что ниша освобождается. Тем самым они полноценно могут рассматривать себя участниками этого процесса противостояния Западу, происходящего как внутри нашей страны, так и на международной арене.

– Получается, Африка и Латинская Америка стали нашим геополитическим приоритетом?

– Да, сегодня Европа и Америка поглощены нескрываемой борьбой с Россией. И пусть их давление на другие страны в этом плане усилилось, вероятно, это и привело к формированию более четкой и ясной позиции тех государств, которые стремятся сохранить свой суверенитет и право на самостоятельный выбор торговых партнеров. Китай тоже остается с нами, это надежный партнер и союзник на международной арене. У нас с Пекином уже устоявшиеся отношения. Пришло время провести работу по тем направлениям, которые становятся для нас первоочередными в текущей ситуации.

Россия сейчас формирует новый геополитический баланс во всем мире. Это касается как информационной политики, идеологической сферы, так и экономики. В этом наш большой плюс.

– В середине июня у Вас вышло большое интервью в аргентинской газете "El Argentino" о специальной военной операции на Украине и природе конфликта с Россией. Скажите, это была инициатива самого издания? Неужели эта латиноамериканская страна готова слышать и воспринимать российскую точку зрения на происходящие события?

– У этого интервью есть целая предыстория. Сначала я написал очень эмоциональную статью, которая была продиктована моим личным отношением к происходящему: не только к специальной военной операции, но и к ее последствиям – санкциям и прочему. Для меня было немаловажно донести свою точку зрения до многих. Написав такой текст, где в числе прочего сконцентрировался на недопустимости той жуткой русофобии, которая наблюдается в большинстве стран, я хотел подискутировать или хотя бы представить другую точку зрения. Мы перевели статью на пять языков мира и отправили во все ведущие агентства Европы и Америки. Единственное, что для меня было важно, это избежать двойного толкования. И только Латинская Америка в лице Аргентины посчитала возможным принять эту статью. Более того, они не просто ее опубликовали, но и вышли на меня с просьбой об интервью. Нам удалось пробить эту стену замалчивания альтернативной точки зрения.

– Александр Михайлович, а не может ли так получиться, что Европа, осознав ущерб от отказа сотрудничать с Россией, может просто передумать? Ослабить давление санкций и открыть свой рынок...

– Вы же прекрасно понимаете, что одно дело – простые граждане и совсем другое – руководители этих стран, те политические деятели, которых они выбрали. В Европе действует еще третья сила – наднациональные органы в виде Еврокомиссии со штаб-квартирой в Брюсселе, где чиновники вообще непонятно по какому принципу назначены. Причем это непонятно и для самих европейских избирателей. Это уже какой-то особый класс управленцев, которые совершенно оторваны от интересов отдельно взятых государств Евросоюза, порой даже собственных стран, чьи интересы должны, по логике, защищать как делегаты. Они руководствуются какими-то мифическими общими целями, которые на самом деле мало кому нужны. И общее во всей это истории только источник дохода – деньги налогоплательщиков.

Это же абсурдно, когда Германия и Франция, которые занимают ключевые позиции в экономике всего Евросоюза, вынуждены обреченно выполнять противоречащие их же национальным интересам указания. И эта аномалия уже понятна самим европейцам. Те немцы и французы, которые сегодня голосуют против позиций правящих партий и глав своих государств, не хотят, чтобы национальные интересы их стран становились жертвой политического заказа из США. Люди, которые десятилетиями жили в некогда спокойной и стабильной Европе, где они не боялись потерять работу, а цены в магазинах были неизменными, сегодня подвергнуты невиданному для них ранее испытанию.

Европейцы в панике. И все эти заявления политических лидеров со страниц газет и экранов телевизоров теряют всякую силу, когда в магазинах и на заправках растут цены, а работы завтра-послезавтра уже может и не быть. Летом в Европе любят выходить на площади, бастовать. Это уже традиция. Россияне же как-то более уважительно относятся к национальным трудностям и в любых непростых ситуациях проявляют понимание. А те же "желтые жилеты" выходили на протест по четвергам, подозреваю, чтобы продлить себе выходные дни. В их демонстрациях прослеживалось явное желание совместить приятное с полезным. Не исключаю, что и сейчас события будут развиваться в этом направлении, потому что недовольство происходящим у европейцев нарастает.

Их можно понять. Политики Евросоюза не предлагают своим гражданам решение проблем, а напротив, их создают, отказываясь от российской нефти и газа, принуждая своих жителей реже мыться, экономить на отоплении жилищ, пересаживаться со своих автомобилей на общественный транспорт. Это лишь доказывает неспособность европейских политиков решить проблему на своем уровне.

– Возможен ли развал Евросоюза?

– Я бы сказал, что Евросоюз не разваливается, а расходится. В основе Евросоюза изначально лежали экономические стимулы. Было решено в какой-то момент, что таможня и границы не способствуют эффективному развитию экономических отношений. Это и стало главной причиной объединения европейских стран в Евросоюз. Но в конце прошлого века в ЕС стали включать страны уже с опорой не на экономические, а на политические мотивы – лишь бы эти территории вышли из социалистического лагеря, перестали сотрудничать с Россией.

И они начали включать кого попало. Экономика ушла на второй план, ее место заняла политика. Это привело к тому, что нагрузка на функционирование всего объединения стала увеличиваться и сама наднациональная конструкция перестала быть устойчивой. Получилось, что интересы крупных стран Европы – Франции и Германии – перестали учитываться. Недовольство нарастало на всех уровнях, и текущая ситуация вынуждает их консолидированно голосовать фактически за развал собственных национальных экономик. Они стали заложниками собственных механизмов управления.

Кроме того, во главе большинства стран Европы стоят достаточно слабые политики, которые не могут взять на себя ответственность. Только премьер-министр Венгрии Виктор Орбан демонстрирует свою позицию. Остальные все прячутся за общим мнением. Если бы Европой сейчас руководили лидеры 60-х или 70-х, то такой ситуации не было. Каждый бы отстаивал свою позицию, был в состоянии учесть мнение других лидеров. А так им выгодно держаться в куче, пряча свою слабость за агрессивной политикой по отношению к России. Но уверен, если бы каждый в отдельности сел бы за стол переговоров, то мы смогли бы договориться. Нам есть, что им предложить. Но Евросоюз сейчас демонстрирует полнейшую неспособность к ведению какого-либо диалога.

– Каким Вы видите в данном контексте будущее России?

– Считаю, что тут нужно стратегическое планирование, то есть следует смотреть на перспективу нескольких десятилетий. Но основы будущего следует закладывать уже сегодня. Реализация планов может потребовать годы. Но для этого нам следует четко определить, а чего мы хотим. Если мы ставим во главу угла экономического развития подъем уровня жизни наших граждан, то мы должны ориентироваться как на государственный сектор, так и на рынок. Следствием этого должно стать улучшение экономических показателей не только отдельно взятого гражданина, но и в целом страны.

У нас в стране колоссальный разрыв в региональном развитии. Независимо от места жительства каждый россиянин не должен испытывать дискомфорта от того, в каком именно регионе он работает. Каждый россиянин должен иметь доступ ко всему. И это не лозунг, а то, что должно стать реальностью в ближайшее время. И как бы ни было печально это осознать, но у Европы получилось сделать так, что в любом населенном пункте люди не ощущают разрыва в качестве продуктов питания, одежде, услугах, доступности транспорта, образовании. К этому надо стремиться. Поэтому региональное направление на сегодняшний день ключевое.

– Что, на Ваш взгляд, стоило бы изменить в региональной политике?

– В первую очередь Минфин сегодня нуждается в корректировке своего отношения к регионам. Сейчас даже не обсуждаю набившую оскомину темы уплаты налогов компаниями, которые зарегистрированы в одном месте, а источник дохода в другом. Если мы хотим, чтобы регион отвечал критериям, которые выдвинуты правительством, то ему нужно предоставить возможности.

Чтобы регион привлекал инвесторов, он должен обладать определенными критериями. В том числе он должен предоставлять земельные участки по более привлекательной цене. Должен на себя взять подключение всех коммуникаций. Но это часто очень обременительно для региона, и они, если и решаются заняться этим, то средств на другое не остается.

Многие регионы, вместо того, чтобы бороться с этой ситуацией, предпочитают взять кредит. И вроде бы предъявить такому губернатору нечего, ну а что, он выполняет все, доказывая, что у региона нет собственных средств. У него нет желания изменить эту ситуацию, этим заниматься. Поэтому, прежде чем что-то требовать с регионов, нужно создать им работающую систему. Мало просто декларировать, что губернаторы должны развивать какие-то отрасли. Нужно выделить им на то деньги. Сейчас регионы берут кредиты на покрытие своих долгов по предыдущим кредитам. Кого мы пытаемся обмануть, продолжая допускать этот абсурд? Экономическое развитие территорий – это все-таки государственная цель. Уповать на бизнес тут тоже не приходится. Ни один предприниматель и промышленник не думает о том, как бы ему поднять ВВП на 10%. Это не в его компетенции. Это нужно, прежде всего, государству. Правительству нужно если не помогать, то хотя бы не мешать бизнесу расти.

На плечах губернатора лежат школы, детские сады, больницы и прочие социальные объекты. Ему есть что профинансировать, кроме национальных проектов. Он не должен стоять перед выбором – уменьшить социальные выплаты или ограничить в чем-то бизнес. Социальная сфера не должна быть обременением. Она в конечном итоге – цель развития национальной экономики. Когда мы это осознаем как на региональном, так и на федеральном уровне, то начнем относиться к социалке по-другому. И жизнь россиян станет заметно лучше.